Нилин Павел - Из Африканского Дневника
Павел Нилин
Из африканского дневника
В маленьком горном селении Маран-бье старенький пастор между прочим
рассказал мне, может быть, не очень неожиданную для этих мест историю о
том, как лев (или тигр?) разорвал двух охотников, промышлявших ловлей
диких зверей.
Одного охотника, впрочем, удалось спасти. И этим кроме господа он,
несомненно, должен быть обязан московскому доктору, который сделал ему
шесть на редкость удачных операций. И вшил искусственное горло. Охотник
говорит теперь шепотом, но все-таки говорит. И многое можно понять из
того, что он говорит. Его зовут Иуирмяко.
- Кого? - спросил я. - Охотника или доктора?
- Разумеется, доктора, - сказал пастор. - Охотника зовут Крак. Он
местный. И никому не интересен. А московский доктор Иуирмяко -
знаменитость. К нему на прием записываются за две, за три недели. И едут и
идут к нему в госпиталь из самых отдаленных мест. Это бывший госпиталь
святого Эммануила...
- Но вы уверены, господин пастор, что имя московского доктора Иуирмяко?
- Нет, это его фамилия, а имя - Базиль. И еще как-то, как у всех
русских, вежливо произносится имя отца, но, извините, я не сумел
запомнить: у его отца слишком сложное имя, может быть, и для русских.
Микрошеевич. Или что-то в этом духе...
Из Маран-бье я ехал в плохоньком автобусе, набитом, по местному
обыкновению, не только пассажирами, но и такой живностью, как куры, гуси и
еще незнакомые мне очень красивые птицы в клетках. И тут же поместилась
большая пышная овца, изредка взблеивающая, жалуясь, наверно, на
невыносимую духоту.
Пассажиры неумолчно беседовали на местном наречии, уснащая его то
английскими, то французскими фразами. И чаще всего я улавливал слово
"монганга", что значит по-здешнему "врач".
На берегу Жемчужного озера я обедал в крошечной харчевне, хозяин
которой, кондитер, узнав, что я русский, сказал, что любит русских, и
назвал среди трех известных ему наших соотечественников опять же
московского доктора. Однако передал уже новую историю.
В соседнем селении родилась девочка с тяжелым дефектом дыхательных
путей. Временами она теряла сознание, и каждый раз родители были уверены,
что это конец. Так продолжалось больше четырех лет. Девочка не умирала и,
можно сказать, не жила. Ее родители, вполне обеспеченные люди, возили дочь
даже в столицу, где медики, продержав девочку в клинике около месяца,
заявили, что она безнадежна и что медицина в данном случае ну, вы же
знаете, как они это заявляют, - что в данном случае, вот именно в этом,
медицина уже ничего больше не может предпринять.
Тогда кто-то и посоветовал родителям девочки обратиться в бывший
лазарет святого Эммануила, где начал работать московский доктор. И,
представьте себе, доктор принял немедленно девочку на излечение и уже на
шестой день сделал ей как будто весьма рискованную операцию, во время
которой она чуть не умерла. Но доктор перелил ей кровь. И девочка
поправилась. Две недели спустя ее выписали из госпиталя вполне здоровой.
- ...Или вот мой случай, - продолжал хозяин харчевни. И, откинувшись на
стуле, вытянул передо мной свою черную сухую волосатую ногу. - Вы видите,
какой тонкий шов? Я был еще солдатом, когда у меня началось воспаление.
Чем-то, наверно, поцарапал ее в джунглях, или, может быть, меня укусило
ядовитое насекомое, нога сильно раздулась. Я тоже ездил в столицу. Там два
врача осмотрели меня и прописали, не сговариваясь, одно и то же очень
дорогое лекарство. Я должен был принимать его целый месяц натощак. Я
принимал его